Перед премьерным показом оперы «Электра» Театра Санкт-Петербургъ Опера я специально не стала читать мифы об этой деве. И Софокл, и Эсхил, рассказывали о своей современнице. Век 21 вносит собственные коррективы как в понимание трагедии, так и в рассказ о ней. Так и получилось, поскольку у художественного руководителя театра Юрия Александрова она, скорее, наша современнице, хотя на сцене облачена в античные одежды.
Но обо всем по порядку.
Когда мы вошли в зал, то увидели на сцене двухэтажную конструкцию. Это сейчас стало то ли модным, то ли просто удобным для постановок. Для меня, зрительницы, сидящей где-то сбоку, первый этаж виден плоховато, и я с трудом разбирал, что там происходит. Но это особо и не требовалось, поскольку пение лауреата международных конкурсов Ксении Григорьевой в роли Электры заполняло собой весь зал и не требовало внимания к декорациям. И это очень хорошо, что артисты смогли выучить сложнейшие партии на немецком языке — языке композитора Рихарда Штрауса. Впервые я услышала фрагменты ещё осенью, когда Юрий Исаакович в преддверии сезона рассказывал, что нас ждёт. Увы, нас ждала пандемия и закрытие театров, сокращение до 25 % количества зрителей. Но в памяти отложилось: нужно послушать все. Первый показ прошёл в декабре, перед Новым годом, после чего театры опять закрылись на каникулы. И этот, второй показ, запомнится не только оперой, но и постоянным напоминанием капельдинеров о необходимости носить маски.
Но вернёмся к сцене. Вторым сильным потрясение был выход Клитемнестры. Наталья Воробьева не только пела, она прекрасно играла, и мне показалось даже, что где то в ней жива любовь к мужу, которого она убила. И её сцена с Электрой была не игрой с дочерью, а попыткой как-то что-то исправить. Но было слишком поздно.
Хризотемида в исполнении Валентины Феденевой была более бледным персонажем до того момента, пока она не села на царский трон. И это было ужасно — с одной стороны рассказывать о желании быть домашней женщиной, с другой увидеть, как власть может вскружить голову.
В спектакле очень большую роль играет красный цвет. Это как кровь на руках убийц, которая ничем не может быть смыта. Возможно, это игра света, или работа гримеров, но эти точки притягивают взгляд, заставляют сильнее сопереживать происходящему на сцене.
Теперь о музыке. Я не ожидала такой мощи. Для меня Рихард Штраус, хоть и композитор — экспрессионист, был более нежным что ли. А здесь каждая нота заполнена трагизмом, который прекрасно передаёт оркестр под управлением дирижера — постановщика Максима Валькова.
Все действо происходит в едином порыве, без перерыва, мы почти за два часа окунаемся в мир борьбы и страстей, которые, увы, все чаще нас окружают. И новостные ленты тому доказательство.
Очень рекомендую следить за афишей Театра Санкт-Петербургъ Опера и ловить момент, когда будет следующий показ. Но, похоже, это будет только в марте
